Политический карикатурист Сергей Ёлкин поделился секретами мастерства, рассказал, как во времена Бориса Ельцина ему угрожали герои карикатур, сколько секунд нужно, чтобы нарисовать Путина с закрытыми глазами и как одним выстрелом убить четверых зайцев.

— Сергей, как вы оцениваете свою роль в российской политике? Вы же не будете спорить, что сетевой народ по вашим рисункам свои настроения сверяет?

— Моё мнение об этом процессе с течением времени меняется. Раньше я думал, что не играю никакой роли совершенно. Потом меня начали убеждать. Говорить, что у меня какая-то особая «миссия». И пару-тройку лет назад я уверовал, что у меня миссия. Миссионер Ёлкин! Я как тот человек, который мотыжит свою грядку. Вот я и начал работать своей мотыгой. Надо идти до конца. Не вижу причин, почему я должен это дело бросать и заниматься чем-то другим.

— До конца чего идти?

— Это мой персональный конец. Физический. Но пока силы есть, мотыга из рук не выпадает.

— Как вы начали иллюстрировать политику?

— Первую картинку уже не вспомню… За эти 25 лет картинок этих у меня больше двадцати тысяч. Наверное, какого-нибудь Ельцина пытался нарисовать. И началось всё совершенно случайно. Пришёл устраиваться на работу в газету. Им был нужен «художник по рекламе». А там оказались ребята, которые интересовались актуальным политическим моментом, рисовали карикатуры, я к ним и присоединился. Заразили коронавирусом!

— Причём вас ценят все. И правые, и левые. Лидер новой партии «компьютерных танкистов» радовался, что вы в рисунке перепутали дату выборов и вместо парламентских выборов 2021 году, куда танкисты собрались, написали 2024, а это уже президентские.

— Бывает. И со мной. И с политиками. Но там ещё народ писал в комментариях, что стать героем моего рисунка — это так же круто, как героем мультфильма про Симпсонов. Полностью согласен. А насчёт «нравлюсь всем», могу рассказать, как в молодости прочёл книжку «Братья Карамазовы». Там, как вы помните, братья Иван, Алёша и Дмитрий. И про Ивана говорится, что он был таким журналистом, публицистом, философом, который писал статьи на богословские и теологические темы. И ему удалось написать такую статью, за которую его стали хвалить и церковь, и атеисты. Мне это запало в память. Мне стал интересен этот эксперимент, эта игра. Сделать так, чтобы попасть и в тех, и в других. Одной пулей подстрелить четверых зайцев. И эта игра мне интересна постоянно.

— А в чём секрет? Четыре зайца разом — фантастика. Хотя бы в одного попасть иногда.

— Конечно, попадаю во всех сразу не всегда. Но тем больше эта игра меня заводит. А секрет прост: нужно не быть слишком простым при кажущейся простоте. Нужно стараться быть тонким. Нужно стрелять не в лоб, а попадать в цель рикошетом. А лучше пару рикошетов. Попал сначала в этого, отскочило в другого, а убило третьего.

— Часто картинку у вас сопровождает парафраз на известный слоган. Например, про тотальный контроль персональных данных россиян — у вас был милиционер, который говорит пользователю ноутбука цитатами Терминатора: «Мне нужны твоя одежда, твои ботинки и твои персональные данные». Это гарантия увеличения резонанса?

— Да, это один из приёмов. Но это лишь один из инструментов. Тут как у классического плотника. Есть стамеска, есть киянка, есть другие инструменты. Но главный секрет успеха — смешные носы. Не скажу, что это гарантия. Но это важная часть результата. Просто смешные рожицы. Людям нравится, когда весело. Пожалуй, улыбка — главный инструмент и главный секрет успешности картинки.

— Вы почти не обыгрываете трагедии. Почему?

— Это осознанная позиция. Я часть медиа-рынка. У него есть свои правила. Куда же я отдам свои рисунки без соблюдения этих правил? Это как бежать через МКАД поперёк, прямо по проезжей части. Не добежишь.

— Статистика просмотров новостей в российских СМИ говорит о противоположном. Лучше всего люди читают про трэш, тяжкие преступления, трагедии и ужасы. Тут улыбаются только люди с патологиями.

— Конечно же, есть люди со странностями. Есть люди, которые всегда ходят в галстуке-бабочке. Странно же. А я всё равно не рисую для тех, кто любит трэшак. Избегаю этого. Это просто моя фишка. Это мой галстук-бабочка.

— Ваши картинки помешали нам обрести закон о наказании чиновников за неуважение к гражданам. Весной 2019 года Лев Шлосберг пытался отзеркалить сенатора Клишаса с его штрафами «за неуважение к власти». Он иллюстрировал доклад вашими рисунками, а «Единая Россия» обиделась. Ваша миссия вышла нам боком?

— Я тут могу только повторить, что отвечаю только за себя. У меня есть грядка, я её вспахиваю. Делай, что должен, и будь что будет. Хороший и понятный принцип. И я делаю своё дело, не отвлекаясь на то, как это дальше живёт. Некогда мне смотреть в сторону или вверх. Но ту историю я, конечно, посмотрел. Когда там большой такой депутат ругался на картинки. «Я понял, собака — это я», — сказал он, глядя на мою картинку. Смешно было. Но он молодец. Я таких зрителей ценю. Он и обиделся, но и спокоен был. А когда человек спокойно относится к шуткам, это его немного приподнимает.

— Да не поняли они вас. Или дело не в картинках было?

— Сложно сказать. Но мне ближе люди, которые понимают шутки. Особенно шутки про себя. Человек, способный воспринимать критику, — живой человек.

— Сегодня живых среди героев ваших карикатур меньше, чем в 1990-е?

— В 1990-е они были более отвязанные. Был случай в те годы, когда мне прислали на дом курьером костыли. Подарок такой. Намёк. И другие угрозы были. И это было весело. Я бы даже сказал, забавно. А сейчас все аккуратные и осторожные. И дело не в том, что до меня им не дотянуться. Наверное, смогут дотянуться, если захотят. Думаю, что просто сопоставляют риски. И не трогают.

— Костыли вам за какую картинку подарили?

— До сих пор загадка для меня! Я тогда рисовал и тех, и других. По всему политическому спектру. Не могу никого выделить. Кого-то зацепило больше остальных.

— Если бы вас попросили нарисовать карикатуру про штрафы для чиновников за оскорбление граждан, вы бы что нарисовали?

— Чтобы им понравилось и они приняли такой закон? Невозможно предугадать. Дело совсем не в степени обидности картинки. Дело в умении конкретного человека воспринимать юмор, смотреть на себя критически, со стороны. Некоторые даже жёсткие картинки, жёсткую критику воспринимают нормально. Знаю, что есть люди, которые даже коллекционируют мои картинки с их портретами. А некоторые заводятся даже от комплиментарного дружеского шаржа. Есть обидчивые, которые на полном серьёзе воспринимают мои рисунки как часть какого-то вудуистского ритуала. Верят, что если на них нарисовали карикатуру, то непременно кто-то начнёт втыкать в них иглы, и они начнут загибаться. Есть мракобесы, да.

— Вы общаетесь с коллекционерами ваших работ?

— Нет. Но мне рассказывали, что уважаемые люди собирают. Складывают в папочку.

— Так это совсем не обязательно от любви. Складывать новые файлы в папочку любят дяди в погонах.

— Закрывает дверь на ключ, чтобы подчинённые не мешали. Достаёт папку из стола. И начинает с удовольствием разглядывать себя!

— Как выглядит топ-3 самых частых героев?

— Раньше это был Медведев. Теперь он куда то удалился… Грущу немного из-за утраты этого героя. Он был сам по себе визуально милый. Такой чебурашистый. Трамп тоже хороший. Но он большой чебурашка. Прорывной. Но естественно, на первом месте Владимир Владимирович. Куда же мы все без него…

— Сможете Путина нарисовать с закрытыми глазами? Сколько минут понадобится?

— Вот его, наверное, смогу и с закрытыми глазами. И думаю, что на это у меня уйдёт секунд пятнадцать. Просто рука уже набита. Спишь, а рука сама выводит нос Путина.

Вообще есть люди, которые сами по себе заточены, чтобы стать карикатурой. В этом смысле мой любимый персонаж Александр Григорьевич Лукашенко.

— Он у вас всегда угрюмый!

— Как было у классиков? Я так вижу! Чтобы он улыбнулся у меня, наверное, он должен вступить в НАТО.

— Когда Лукашенко у Ёлкина начнёт улыбаться, нам стоит приготовиться к геополитическим новостям?

— Точно так.

— При всей вашей тяге к высказыванию на условно оппозиционные темы, вы и с властью работаете. Будучи на Лениградской АЭС, я наткнулся на их фирменный календарик с вашими иллюстрациями. И для Минобороны нарисуете? Где в таком сотрудничестве проходит граница?

— Когда меня просят нарисовать турбину или энергетическую установку, я в этом не вижу никакой угрозы обществу. Нет проблемы. Но когда меня просят нарисовать за серьёзные большие деньги, как украинцы сбивают Боинг над Донбассом, я говорю «ой-ой-ой», а потом «не-не-не». Были попытки меня купить вот так.

— Даже для пропаганды Ёлкин свой.

— В последние годы уже нет. После самолёта поняли. Хотя и потом были какие-то попытки втянуть. Но 2014 год — это такой важный в этом смысле рубеж.

— У вас уже был экс-министр обороны Сердюков в образе колобка. Голова мебельщика улыбалась и перечисляла силовиков, от которых ушла. И Борис Джонсон у вас так же колобком и одной головой упрыгал от Меркель на днях. Что нужно сделать, чтобы Путин стал колобком у вас и упрыгал от нас?

— Наверное, он должен созреть. Как хлебобулочное изделие.

— Хлебобулочные изделия если долго лежат, становятся зеленоватыми и мохнатыми.

— Это перезрел, а я говорю — дозрел.

— 20 лет уже зреет…

— Ну а что мы можем поделать, смотрим, ждем. О будущем я не знаю ничего. Оно, наверное, будет.

— Учитывая, что у вас 20 тысяч картинок, вряд ли ни одна из них не стала пророческой.

— Возможно, одна из тысячи и становится пророческой. Когда количество переходит в качество.

— Мне кажется или вы патриарха почти не рисуете?

— Рисовал. Просто он в последнее время поводов не дает. Он не такой глупый, чтобы все время подставляться.

— История про то, как он Бога предложил прописать в конституции, не подходит?

— Надо подумать… Почему бы и нет!

— Кстати, картинок про Конституцию вы уже сделали астрономическое количество за эти две недели.

— Меня это пугает уже. Одно и то же. Рубишь, рубишь…

— Если тема «стухла», уже не смешно, а рисовать надо. Что вы делаете в таком случае?

— Должно быть чутьё. Как моряк идет под парусом: раз, смотрит — ветер норд-вест, потом — бах, ветер начинает меняться, он должен быстро сообразить и поменять паруса.

— В сегодняшней российской реальности можно понять, куда ветер подует завтра?

— Нет, конечно.

— Держимся на терпении и везении?

— Грядка, мотыга. Вот это все.

— В новой прекрасной России будущего мы увидим Ёлкина бильд-редактором какого-нибудь русского издания?

— Я соглашусь только на главного редактора. Шеф-редактора! Можно ли будет тогда работать на государственные СМИ? Там видно будет. Надеюсь, что доживём.

— На днях выяснилось, что другой мастер художественной сатиры, Вася Ложкин, собирается в Госдуму. Как вы относитесь к тому, что коллеги-художники идут в политику?

— Если продуманные дяди предлагают идти как спойлеру, то это плохо. Но если чувствуешь в себе заряд и потенциал, то нормально.

— То есть вы бы отказались от таких предложений не потому, что стрёмно соглашаться работать с этими ребятами, а потому что просто нет на это сил?

— Я просто чувствую, что это «не моё».

Николай Нелюбин

Источник